35 лет назад на каком-то фестивале показали его документальный фильм «Старше на 10 минут». Никаких особых призов фильм, кажется, не получил, но о нем заговорили. Всего 10 минут, одним планом, никаких слов – что же это за кино такое?
Мы в те годы пили кофе, водку, много курили и тоже говорили об этом фильме. Нет, мы не пытались его расшифровать, не нагружали смыслами. И то, что весь фильм снят одним планом и скрытой камерой, нас как раз не удивляло.
А вот незатейливое черно-белое изображение, снятое без дублей, длинным фокусом, без света и в почти полной темноте, на плохой советской пленке – а ведь чем длинней фокус, тем сильнее съедается экспозиция – удивляло. Но все, что нужно, там было видно. Не просто, а волшебно видно.
И мир за кадром. Театр кукол, балет или какое-нибудь новогоднее представление – это неважно. Там что-то происходит. Там – кларнет, фагот, труба, контрабас, барабаны, электроорган. Кстати, я тогда почувствовал, как звук кларнета трогательно сочетается с черно-белым изображением…
Мастер показал нам всем, что в таком кино нет места дикторскому тексту – само изображение расскажет гораздо больше, чем диктор. Перед нами мальчик, его лицо, его глаза, а за кадром – огромный мир. И за десять минут на наших глазах что-то в этом мире меняется.
Сегодня такой фильм сняли бы в цвете с 10 ракурсов, мальчик был бы художественно освещен десятью приборами, над залом бы летала камера, сам режиссер обязательно бы появился в кадре и сказал: «За моей спиной сидит мальчик, обратите внимание на его лицо – на ваших глазах этот мальчик станет на десять минут старше», в оркестре бы поставили 10 микрофонов, и каждый инструмент звучал бы максимально отчетливо, а то, что происходит на сцене, было бы показано с помощью динамического монтажа. Четко-четко. Изображение сопровождалось бы закадровым текстом. Было бы снято не меньше 10 дублей. Бюджет фильма вырос бы в сотни раз. А вот мир за 10 минут не изменился бы. Зритель – тоже.